Переводчик Бако Почоев: Видео Азмуна и Дзюбы из раздевалки? Это харам. Сердар переживал
Уроженец Таджикистана Бако Почоев – многолетний переводчик Азмуна – рассказал о жизни и работе с Сердаром.
ДУШАНБЕ, январь — SPORTS.tj. Бако Почоев, переводчик иранского форварда Сердара Азмуна, родом из Таджикистана, но долгое время он живет и работает в России, крайние девять лет он работал с иранцем Азмуном в качестве его переводчика с форси.
Сердар Азмун за 9 лет в России он прошел путь от дубля казанского «Рубина» до трехкратного чемпиона. Теперь он станет футболистом немецкого «Байера». После объявления о трансфере коллеги из Sport24 встретились с переводчиком Сердара Бако Почоевым, который знает об иранском бомбардире все.
— Январь 2012 года, «Рубин» проводит сборы в Турции, вы подходите к тренеру молодежки Владимиру Ежурову и предлагаете ему Азмуна. То есть получается, что вы знали Сердара еще до «Рубина»?
— К тому времени я уже год как работал в «Рубине». Там играл иранский вратарь Алиреза Хагиги. Но футболом я стал интересоваться задолго до этого. И владел информацией об иранском рынке. Так получилось, что мои друзья заметили Сердара на Кубке Содружества. И мне сказали: «Есть хороший парень, посмотрите». Я передал информацию Ежурову и клуб стал работать в этом направлении.
Потом мы с моим другом ездили в Иран, познакомились с родителями Азмуна, с самим Сердаром. Сказали, что есть вариант с переходом в «Рубин».
— В «Рубине» вы работали как переводчик? И как вообще туда попали?
— У нас была команда «КАМАЗ-Москва», играли на первенстве столицы. Я очень люблю футбол. А если ты что-то любишь, тебя всегда туда тянет. В итоге у меня появлялись новые знакомства.
Потом я повез в чемпионат Кыргызстана одного российского тренера. И так начал свою футбольную деятельность на профессиональном уровне. Помимо тренера мы привезли туда несколько игроков из России.
Что касается «Рубина», то мне помог тот самый друг, который предложил Азмуна. Он знал некоторых людей в «Рубине». И через него мы порекомендовали в клуб Хагиги. С этого все началось. Алирезу нужен был помощник и переводчик. Так меня пригласили в «Рубин» вместе с ним.
— Тогда уже понимали, что все может закончиться Европой?
— Если честно, да. Было видно, что у парня сумасшедший потенциал. На Кубке Содружества играли ребята 1993 и 1994 годов рождения. А Сердар — 1995-го. Он был младше всех, но выделялся на общем фоне. Играл во взрослый футбол. Многим молодым ребятам сложно дается переход из юношеского футбола.
У Азмуна все было иначе. Когда я впервые увидел его на тренировке, был приятно удивлен. Это было на сборах «Рубина» в Турции. Сердара пригласили тренироваться с основой. А основа там была солидной — Еременко, Карадениз, Навас, Ансальди. Конечно, я не большой специалист, но Азмун в той компании не затерялся. Его талант был виден. Хотя ему было всего 18 лет.
— Кстати, о его возрасте. У Сердара официально день рождения 1 января. Но все иранцы каждый год поздравляют его 31 декабря. Почему так?
— А в Иране так принято. Какого-то подвоха искать не надо. Это в России мы празднуем день в день. А иранские люди празднуют, предвкушая дату. Все просто. Плюс не надо забывать, что в Иране живут по мусульманскому календарю.
— Сердар говорил, что считает Бердыева вторым отцом. С какого момента это началось?
— С первых дней Сердара в «Рубине». Бердыев сначала не знал, что Азмун — иранец туркменского происхождения. На одной из первых встреч Бердыев разговаривал с отцом Азмуна. Тот говорил на фарси, а я переводил. И в конце беседы отец Азмуна что-то сказал по-туркменски.
Бердыев был в шоке. Не думаю, что происхождение Сердара сыграло ключевую роль в его отношениях с Бердыевым. Но тренер с самого первого сбора взял Сердара под свое крыло. Постоянно разговаривал с ним, объяснял. Их связь становилась все лучше и лучше.
— Вас принято называть переводчиком Азмуна. Но вы с Сердаром, получается, с его первого дня в России — Казань, Ростов, снова Казань, Петербург. Я так понимаю, что вы не просто переводчик для него.
— У нас почти семейные отношения. Я много общаюсь с его отцом. Мы дружим семьями. В профессиональном плане я, конечно, занимаюсь не только переводом. Мы часто с ним общаемся перед матчами, после матчей, даже в перерывах. Я даже не знаю, как мне себя идентифицировать.
— Одна из задач футбольных агентов — помощь футболисту с разного рода бытовыми вопросами. У меня ощущение, что у вас с Азмуном примерно такая же история.
— Можно сказать, что да. Только я занимаюсь этим не с позиции агента, а с позиции близкого человека. Сердар очень сильно к себе располагает. Пример: во всех языках есть уважительная форма обращения. Англичане говорят «мистер», а иранцы — «ого». Так вот, Сердар до сих пор обращается ко мне только в такой форме. Мы уже 9 лет вместе, ему уже 27. Но он никогда эту приставку не убирает. Это говорит о его отношении и воспитании. И это порождает к нему ответную реакцию. Это настолько располагает, что к нему невозможно относиться, как к клиенту. Я считаю его младшим братом, которому готов всегда помочь.
— Какое у него отношение к вещам, учитывая его семейность? Например, насколько ему принципиально, чтобы новый айфон был у него в день выхода?
— Вообще, он спокойный в этом плане. Была история. Он уже был игроком основного состава «Рубина», к нему подошел Навас и сказал: «Молодец, у тебя нет стремления одеваться в брендовые вещи». Посыл был таким. Но с айфонами, да, он всегда старается их покупать в первый день продаж. Не знаю, почему, не спрашивал.
— А «Ламборджини»?
— Так это ж по молодости он купил. Уже продал. Мне кажется, он перерос это. Сейчас он даже за рулем не ездит: я его привожу и забираю.
— Он переехал в Россию в 17 лет. В таком возрасте подростки бывают неуправляемыми и не всегда слушаются старших. С Сердаром были подобные проблемы?
— Никто в это не верит, но у нас с Сердаром за 9 лет ни разу не было конфликтов. Вообще никаких. Я с ним везде и всегда. Я уже говорил про его воспитание. Он всегда слушает старших. Это заложено с самого детства. Если ты ему что-то говоришь, он может выполнить, может не выполнить, но он никогда не будет с тобой спорить. О футболе можем поспорить. Что касается жизни, проблем не было никогда.
— Но все равно, молодой парень приезжает из небольшого иранского городка во вполне себе тусовочную Казань.
— А он сам не тусовочный парень. В этом плане нам с ним повезло.
— Так может он просто раньше этого не знал. А тут появляются новые соблазны.
— Эти соблазны тебя завлекают, если ты к ним идешь. А он туда просто не ходил. Ему это было неинтересно. Его расписание — дом, тренировка, дом, тренировка. Мы, конечно, могли сходить в ресторан. Но он переехал с родителями и до недавнего времени жил с ними. Он этот иранский семейный уют перевез вместе с собой в Россию. Так что ни о каких клубах речи не шло. Максимум, он может сходить в караоке.
— Хорошо поет?
— Кстати, да! Особенно ему удаются персидские песни. У него очень хороший слух.
— Насколько мнение отца для Азмуна является ключевым? Или были моменты, когда он поступал по-своему?
— Слово его отца — закон. Но сейчас Сердар уже взрослый. И они с отцом некоторые вопросы обсуждают. Азмун только с виду ветреный парень. Но на самом деле он очень рассудительный.
— Речь в том числе и про футбол? Например, отец решал, куда Сердар перейдет или не перейдет?
— Они советуются и обсуждают все варианты. Его отец ведь профессиональный тренер и тоже старается не перебарщивать. И каждое свое решение он обосновывал, чтобы Сердар понимал, почему нужно поступать так, а не иначе.
— А если говорить о Бердыеве? Делал ли Курбан Бекиевич Азмуну выговоры? Или их отношения были спокойными?
— Он достаточно часто ругал Сердара. Наверное, Сердару доставалось больше остальных. Бердыев всегда требовал от него максимум — и на тренировках, и в играх. Такое, чтобы Бекиевич был полностью доволен тренировками Сердара, было очень редко.
— Какие были основные претензии?
— Что он должен дорабатывать больше. И на тренировках, и в играх. В быту, наоборот, проблем и претензий не было. Единственное, Бердыев мог говорить Азмуну, чтобы тот пораньше ложился спать. А в остальном — Сердар не пьет, не курит, по клубам не ходит. Так что не было причины ругать.
— Про «дорабатывать». Это была больше мотивация? Или Азмун филонил на тренировках по молодости?
— Филонить не филонил. У Бердыева был принцип — он старался выжимать максимум. Так что, скорее, это больше была мотивация, чтобы Сердар не останавливался в росте. Помню, «Рубин» играл с «Анжи». Это был первый матч Азмуна за основу «Рубина». Он вышел на замену и забил. После игры ему нужно было улетать в Иран. Мы вместе с его семьей едем в аэропорт. Я звоню Бердыеву, чтобы попрощаться. И Бекиевич выдает: «Скажи ему: то что он забил, еще ни о чем не говорит. Это просто один гол». Сразу поставил на место, чтобы Сердара не разнесло.
— В ноябре 2016-го «Ростов» приехал играть в Казань и к вам в гостиницу пришли из следственного комитета. Что это вообще было?
— Неприятная ситуация. Ведь Сердар ничего такого не сделал. Руководство «Ростова» со своей стороны делало все, чтобы его эта ситуация никак не коснулась. Не знаю, для чего эти люди приходили в отель. Конкретно ко мне никто не подходил. К Сердару — тоже. На следующий день Сердар улетел, а меня вызвали в следственный комитет. Задали несколько вопросов, я рассказал все, как было. И нас отпустили. И все. Никакого наезда не было.
— Но Сердар же не в вакууме живет и видел, что происходит. На него эта ситуация давила?
— Конечно, знал и видел. Но мы старались его ограждать от этой ситуации, минимизировать информацию, которая ему поступает. Никакого стресса у него не было. К матчу готовился как обычно.
— Возвращение в Казань — Азмуну было комфортно? Учитывая негативное отношение болельщиков «Рубина» к нему?
— Это была информационная война. Человеку некомфортно, когда он виноват. А Сердар понимал, что он не виноват. И ему было нечего бояться. «Рубин» сам хотел, чтобы он перешел в «Ростов». Если бы в Казани не было такого желания, его бы просто не отпустили. Да, Бердыев хотел видеть Сердара в Ростове. Но и «Рубин» хотел от него, грубо говоря, избавиться. Про это могли не знать болельщики, до них доносили определенную информацию. Но совесть Сердара была чиста.
— В Иране у него тоже был неприятный инцидент с болельщиками.
— Да, после чемпионата мира. У Ирана же группа была очень сложная. У Марокко получилось выиграть, с Португалией ничья, а испанцам проиграли. И шансов чтобы проявить себя против таких соперников у Сердара особо не было. Но от болельщиков начало литься много грязи. И поливали родных Сердара, задевать его мать. После этого он на эмоциях сказал, что не будет выступать за сборную.
— Переход в «Зенит». Как все случилось?
— У него параллельно с «Зенитом» было предложение из английской премьер-лиги. Сердар выбрал «Зенит», потому что он хотел играть у Сергея Богдановича.
— Стоп. Они же не успели пересечься в «Рубине».
— Да, но когда он играл против «Уфы», он всегда подходил к Богдановичу, здоровался с ним. Плюс Курбан Бекиевич повлиял. Сказал Сердару, что это тот тренер, с которым будет комфортно, и который может помочь вырасти в топ-игрока. И слово Бердыева было ключевым в этом переходе.
Что касается самого перехода, «Зенит» был на сборах, а Сердар играл на чемпионате Азии. Он там здорово выступил. В Питере давно следили за ним. Так что сделали предложение, над которым Сердар долго не думал.
— В «Зените» Азмун стал одним из лучших игроков чемпионата. В бытовом плане он изменился с момента переезда в Петербург?
— Нет. В человеческом плане совсем не изменился. А в плане футбола те знания, которые у него были, он приумножил. Стал более рассудительным. В «Зените» и уровень игроков другой, что способствует прогрессу. Плюс в Питер он переехал уже не мальчиком. За плечами два Кубка Азии и чемпионат мира. И возраст подходящий для того, чтобы раскрыться по полной.
— После второго чемпионства «Зенита» в сети появилось то самое видео из раздевалки вместе с Артемом Дзюбой. Как к этой истории отнеслись в Иране? Это же харам.
— Да, конечно, это харам. Но это же была шутка. Кто в этом хотел увидеть негатив, тот увидел. А адекватные болельщики все понимают. Для них его заслуги на поле перевесили эту шутку. В их жизни тоже бывают подобные шутки.
— Но сам Сердар не переживал?
— Переживал. Ему было неприятно, что так случилось. Но он понимал, что это человеческий фактор. И что выложено это видео было не со зла. За всем уследить невозможно. Так получилось. В жизни все бывает.
— Продолжаем тему харама. После первого чемпионства «Зенита» Азмун забегал в раздевалку со словами: «никакого шампанского, я мусульманин». Он в Петербурге выиграл достаточно трофеев. И реально даже ни разу не пригубил?
— Ни разу. Он вообще очень отрицательно относится к алкоголю. Он, конечно, не осуждает людей, которые алкоголь употребляют, — это их дело. Но знакомые Сердара в его присутствии стараются не пить. Думаю, что это не из-за религиозных соображений. Просто ему не нравится. Так что он не только не пригубил, он даже не поднимал бокал. Это сто процентов.
— Азмуну уже 27 лет, он хорошо говорит по-русски, он здорово говорит на английском. Но перед любым интервью у него обязательное условие — он говорит только на форси и только с вашим переводом. Почему так?
— Не знаю. Не говорил с ним на эту тему. Но даже когда его приглашают на флеш-интервью после матчей, он всегда говорит мне: «Пошли, я хочу, чтобы ты был рядом». Я не спрашиваю у него, почему. Если хочет, значит надо. Причем это касается не только интервью.
— Лето 2021. После очередного чемпионства Азмун принял решение уйти.
— Он хотел уйти. Окончательного решения тогда еще не было. Но да, он хотел попробовать себя в более сильном чемпионате.
— Когда появились первые контакты с «Байером»?
— Летом. «Байер» и в «Зенит» обращался, и с представителями Сердара контактировал. Но «Байер» же давно его хочет. Еще с 2016 года.
— Это тот немецкий клуб, который вы упоминали чуть раньше?
— Да. Они приезжали на сборы «Рубина» перед чемпионатом мира. И вторая заинтересованность появилась как раз прошлым летом.
— Какая у него была реакция, когда «Зенит» его летом не отпустил?
— Конечно, он был немного расстроен. Но у него был контракт. И он понимал, что он должен его отрабатывать. Внутреннего конфликта не было. Сердар понимал, что не получилось, потому что «Зенит» так решил.
— Объявление «Байера» о подписании контракта в «Зените» для многих стало неожиданностью. Как так получилось?
— Я не присутствовал при этом. Я в этот день был на карантине.
— Я понимаю, что у Сердара было желание уйти, у него появилась возможность подписать контракт с новым клубом. Но он вообще был в курсе, что это случится таким образом?
— Сердар ничего противозаконного не совершил, если разобраться. Все договоренности, которые у него были с «Зенитом», он выполнил. Он подождал до определенного момента. И принял это решение. Я уважаю это решение. Почему клуб не был поставлен в известность, я не знаю.
Мне сложно говорить об этом. Могу точно сказать, что и Сердар, и вся его семья, и я с большим уважением относимся к «Зениту» — к руководству, тренерам, команде, болельщикам. И «Зенит» тоже всегда проявлял уважение к Сердару. Для него это ключевой момент. А эта ситуация… Случилось так, как случилось.
Но повторю — мы c уважением относимся к «Зениту» и Санкт-Петербургу. Это один из лучших городов, в которых мы были. Здесь живут очень интеллигентные и добрые люди. Здесь если тебя любят, значит любят. И ничего с этим не поделаешь. Уверен, что эта ситуация с «Байером» забудется. Могу сказать, что эти дни в Дубае были непростыми.
Эти сборы были самыми сложными в моей карьере. В «Зените» для меня все стали родными. И очень сложно осознавать, что приходится отсюда уходить. Понятно, что спортивная жизнь такая. С точки зрения прогресса Сердару хочется уйти. А чисто по-человечески, ему хочется остаться. Но прогрессировать надо.
— Сразу после объявления «Байера» появилась информация о штрафе или переводе во вторую команду.
— Мы разговаривали на эту тему. Он считает, что от ошибки никто не застрахован. Получилось как получилось. И он с уважением отнесся бы к любой реакции клуба и принял бы ее. Если бы перевели в «Зенит-2», значит он бы там профессионально относиться к своим обязанностям. Еще он сказал, что переход в «Байер» не означает, что он будет филонить. Это однозначно. Он прекрасно знает, что такое закон бумеранга.
— Вы сами в Леверкузен собираетесь?
— Думаю, что да. Но мы не знаем, что будет завтра. Если Сердару будет нужна моя помощь, я буду рядом. Когда он переходил в «Зенит», была такая же история. Я работал в «Рубине», но Сердар сказал: «Ты мне нужен». Так что если я буду нужен ему в Германии, я буду помогать.
