«Памир» с Гессом, Турсуновым, Черевченко сейчас спокойно в РПЛ выступал бы
Уроженец Таджикистана Валерий Сарычев – о своей карьере и жизни в Южной Корее.
ДУШАНБЕ, декабрь — SPORTS.tj. Уроженец Душанбе, обладатель Кубка СССР-1986, лучший вратарь 1991-го 30 лет живет в Южной Корее, где известен как Шин Ый Сон.
За свою карьеру в советском футболе Сарычев защищал цвета таких клубов, как «Памир» из Душанбе, московские ЦСКА и «Торпедо» После распада СССР, в 1992 году он уехал в Южную Корею, где выступал за «Ильва Чунма» и «Сеул».
Также в активе Сарычева один матч в сборной Таджикистана. После завершения игровой карьеры Сарычев стал тренером, работая в клубах из Южной Кореи
— На днях позвонил главный тренер клуба «Сеул» Ан Ик Су и пригласил в свой штаб. Я согласился. Радует, что в моем возрасте — а мне в начале года исполнится 62 — еще пользуюсь спросом, — признался таджикистанец в интервью Sportbox.ru. — То, что тренеры приходят в команду со своими людьми, практика распространенная, а в Корее к этому относятся и вовсе скрупулезно. Вот и я работаю с теми, кто очень хорошо меня знает.
Ан Ик Су «Сеул» возглавил недавно. Он участник чемпионата мира 1994 года, мы с ним несколько лет играли в «Ильве», ныне «Соннам». Завершив карьеру игрока, он тренировал женскую национальную сборную, в 2009 году выиграл с корейскими девушками футбольный турнир Универсиады в Белграде, а потом позвал меня в «Пусан Ай Парк». Приглашал впоследствии и в другие команды, но я отказывался, потому что был связан контрактами.
— Вы клуб из Пусана покинули в конце 2015-го. Где трудились потом?
— В 2016 году — в женской профессиональной команде, в 2017-м работы не имел, в 2018-м был в команде второго дивизиона «Анян», а в последние три года — в «Кимэ», выступающем в третьем дивизионе. Клуб представляет одноименный город у моря, расположенный рядом с Пусаном.
— Вы же за «Сеул» и играли, и тренером вратарей там уже работали, не так ли?
— Да, в общей сложности шесть лет. В 1999 году из-за введенного для корейских клубов запрета на использование вратарей-иностранцев был тренером, а потом получил гражданство, возобновил карьеру игрока и в четвертый раз выиграл звание чемпиона страны.
— Гражданство Кореи получили, чтобы не считаться легионером?
— Да. В преддверии домашнего чемпионата мира у сборной обнаружился дефицит вратарей. В клубах ворота защищали сплошь иностранцы. Среди них — россияне Александр Подшивалов, Алексей Прудников, Юрий Шишкин, а также Владимир Савченко с Украины. Как следствие, местные голкиперы не получали практики.
Федерация забила тревогу и ввела для вратарей-иностранцев поэтапное сокращение игрового времени. В 1996 году они имели право принять участие в 50 процентах матчей чемпионата, в 1998-м — лишь в 10 играх, а в 1999-м для них ввели полный запрет. Поэтому еще в «Ильве» я стал играющим тренером и в «Анян LG» пришел как тренер.
А возникла проблема с вратарями во многом как раз из-за меня. Когда я приехал в Корею, в профессиональной лиге было всего шесть клубов, и никто из нее не вылетал. «Ильва» занимала то последнее, то предпоследнее место. Со мной же в 1992 году сразу финишировала второй, а потом три раза подряд выигрывала чемпионат. До тех пор такого за всю историю не случалось. Силы клубов были примерно равны, так что никто даже дважды подряд первым не становился.
Болельщики дали мне прозвище Шин Ый Сон, что означает Рука Бога. В основном под ним меня в Корее и знают. Журналисты же подняли вокруг моей фигуры ажиотаж. Вот, мол, другие клубы приобретают за большие деньги нападающих, а «Ильва» взяла задешево — 100 тысяч долларов, вратаря — и все выиграла. Вывод: надо покупать иностранных вратарей.
Все так и поступили. В федерации за голову схватились: а в сборной-то кто играть будет? К слову, в 96-м мы и на международной арене блистали: победили в азиатском Кубке чемпионов, Суперкубке Азии, а также Афро-Азиатском межконтинентальном Кубке. Существовал такой турнир в 90-е годы, учрежденный по аналогии с Межконтинентальным кубком, который разыгрывали сильнейшие клубы Европы и Южной Америки.
Встречались с «Орландо Пайрэтс», клубом из ЮАР, которым руководил россиянин Виктор Бондаренко. После матча в Йоханнесбурге, завершившемся нулевой ничьей, он пригласил к себе домой нас с Геннадием Стёпушкиным, который играл за «Ильву» в 1995 и 1996 годах. Бондаренко из Ростова-на-Дону, а у Стёпушкина в этом городе прошла основная часть карьеры — он выступал то за «Ростсельмаш», то за СКА. Позже в Сеуле мы южноафриканских «пиратов» разгромили — 5:0.
— Часто бываете в России?
— Каждый декабрь, во время отпуска. В прошлом году, правда, из-за ковида не приезжал. В этом году собираюсь побывать в России, куда еще в сентябре уехала жена. Но если перейду в «Сеул», планы могут быть нарушены. Расписания клуба пока не знаю. В России теперь и дочь. Она химик, училась и работала в Канаде, прожила там 17 лет, но вернулась в Россию, откуда уехала совсем маленькой, и в восторге от Москвы.
— А сын по-прежнему в Америке?
— Сейчас работает по контракту в Германии. Через полгода должен вернуться в США. Его жена из русских немцев, у них двое детей.
— В Таджикистане когда в последний раз бывали?
— В 91-м в составе «Торпедо» — летали на матч с «Памиром». Приглашали туда много раз, но все никак не получалось.
— «Памир», где вы начинали в 18 лет, был на стыке 70-80-х весьма крепким коллективом в советской первой лиге. В 79-м занял в ней 3-е место, в 80-м — 4-е.
— Притом заметьте, что уровень первой лиги был куда серьезнее, чем теперь в России. Тот «Памир» с Эдгаром Гессом, Валерием Турсуновым, Геннадием Черевченко, отцом Игоря, главного тренера «Химок», Алексеем Чередником, олимпийским чемпионом 1988 года, сейчас спокойно в премьер-лиге выступал бы.
— В ЦСКА попали в связи со службой в армии?
— Призвали в 1981-м, как только закончил в Душанбе институт физкультуры. После первого круга полетел в Москву. Но в ЦСКА пробыл лишь десять месяцев. Комиссовался по состоянию здоровья, получил «белый билет» — и перешел в «Торпедо».
— Получается, к воинской службе не годен, а в футбол играть можно?
— У меня была серьезная травма обеих рук, которая сказывается по сей день. Еще в «Памире» 20-летним в течение одной недели сломал одну за другой кисти обеих рук. Первый перелом получил на тренировке накануне матча. Отыграл, тем не менее, с одной здоровой рукой. А потом снова на тренировке сломал в том же месте другую кисть.
Полгода терпел страшную боль, но выходил на поле. По окончании сезона пожаловался врачу. Сделали рентген, обнаружили переломы, наложили гипс. Весь подготовительный период 1981 года тренировался как полевой игрок. Но начинался сезон, и тренер заявил мне: «Раз мозоли появились, то их можно только молотком разбить». В результате на тренировке опять сломал обе кисти.
При этом пребывал в неведении и продолжал играть, превозмогая адскую боль, которую причинял каждый удар. Думал, что это от того, что долго не тренировался, что мышцы и связки ослабли. Тем временем перешел в ЦСКА, где спортивным диспансером заведовал знаменитый врач Олег Маркович Белаковский, работавший со сборными по футболу и хоккею. «Слушай, у тебя переломы», — сообщил он, изучив рентгеновские снимки. «Мне же сказали, что кости срослись!» — «Вот, смотри».
После консультации в госпитале имени Бурденко Олег Маркович сообщил, что мне требуются операции — по семь месяцев восстановления для каждой из рук. Таким образом, я выпадал из футбола года на полтора. «Какой ужас! — подумал. — Выходит, зря целый год терпел». И отказался от операций.
Про мою проблему знали только Белаковский, главный тренер Олег Петрович Базилевич и врач ЦСКА Леонид Викторович Кожанов, но они молчали. Три года привыкал к боли и в конце концов перестал ее замечать. Хотя и сейчас иногда руки болят.
— В итоге за ЦСКА вы сыграли всего четыре матча.
— Да. Когда же комиссовали, понял, что оттуда нужно убегать — не моя команда. «Торпедо» же меня приглашало еще в 80-м. Обсуждал переход с тренером Юрием Васильевичем Золотовым. При этом предупредил его, что меня ждет армия. Освободить от призыва «Торпедо» не имело возможности. «Если не пропадет интерес к моей персоне, то, возможно, приду после службы», — сказал я.
— Почему вам не понравилось в армейской команде? В 1982 году она, правда, чуть не вылетела из высшего дивизиона, заняв 15-е место, но это было уже без вас. А в 1981-м ЦСКА завершил чемпионат на 6-й строчке.
— Туда собрали известных игроков. Ворота защищал Валерий Новиков, один из лучших, считаю, в то время советских вратарей. За команду выступали Владимир Букиевский, Василий Швецов, Юрий Аджем, Вагиз Хидиятуллин, Валерий Глушаков, Николай Булгаков, Александр Тарханов, Юрий Чесноков, Михаил Дубинин, Виктор Колядко. В 82-м пришли Виктор Самохин, Виктор Круглов, Игорь Пономарев, Геннадий Штромбергер, Олег Таран. Состав что надо, но не было коллектива. Чувствовалось, что атмосфера в команде нездоровая.
А тут Круглов, призванный из «Торпедо», передал: «Валентин Козьмич Иванов просил тебя позвонить». И в июне 1982 года у меня началась карьера в этом клубе, где, наоборот, подкупала домашняя обстановка. «Торпедо» было как государство в государстве. За командой стоял мощный ЗИЛ, и по условиям, думаю, другие московские команды не могли с нами сравниться.
— Вы пробыли в рядах автозаводской команды целых десять лет. Она в последние годы существования СССР особенно отличалась в розыгрышах Кубка: с 1986 по 1991 годы — четыре финала!
— Мне довелось принять участие во всех четырех, включая победный 1986 года против донецкого «Шахтера». Но «Торпедо» тогда и в чемпионатах хорошо выступало. С 1987 года ни разу ниже пятого места не опускалось, завоевало две бронзы — в 1988 и 1991 годах.
— Вы, насколько известно, поначалу собирались не в Корею, а Израиль?
— Даже визу уже выдали. Но в «Маккаби» (Тель-Авив) отправился Александр Уваров. Этот клуб изначально заинтересовался именно им. Вратаря не отпускал главный тренер «Динамо» Валерий Газзаев. Да и сам Сашка никуда не рвался, надеялся, что Анатолий Федорович Бышовец возьмет его на Евро-92. Когда же стало известно, что тренер сборной на него не рассчитывает, Уваров согласился на отъезд. Тем более что Газзаев вдруг дал добро. Меня отцепили. Вскоре, однако, случайно возник вариант с Кореей.
— Туда вы отправились на просмотр вместе с другим динамовцем, Виктором Лосевым, но в «Ильву» взяли только вас. Почему не подошел олимпийский чемпион Сеула-88?
— Вопрос был в деньгах. Только об этом я узнал уже спустя несколько лет. После недельного просмотра в «Ильве», по результатам которого мы вроде бы оба подошли, вернулись в Москву и стали ждать рабочей визы. Мне ее дали, а Виктору — нет. Такова была, во всяком случае, официальная причина.
Никто не удивился. До сентября 1990 года у СССР даже не было дипломатических отношений с Южной Кореей. Вдруг года через два тренер спросил меня: «Как там Лосев? Не хочет к нам приехать?» Увы, к тому времени Виктор уже завершил карьеру из-за травмы связок колена.
Позже мне рассказали, что сделка зашла в тупик по финансовым причинам. Вратари, как известно, дешевле полевых игроков. Лосев же был капитаном команды, которая выиграла в Корее звание олимпийского чемпиона. Мало того что «Динамо» выставило за него определенную сумму, так еще полмиллиона долларов накрутил для себя корейский агент.
