«Пахтакор-79» никогда не будет забыт! Был ли у них шанс спастись?
11 августа 1979 года – день, когда случилась страшная трагедия для узбекского футбола.
ДУШАНБЕ, август — SPORTS.tj. В небе над Днепродзержинском произошла трагедия, которая оставила след в сердце каждого болельщика. Самолет с футболистами «Пахтакора», которые считались элитой узбекского футбола, попал в авиакатастрофу, столкнувшись в небе с другим самолетом.
«Звезды, которые навсегда останутся в небе» — с каждым годом эта фраза принимает все более глубокое значение. Образы тех футболистов с чувством гордости передаются подрастающему поколению.
Идгай Борисович Тазетдинов 13.01.1933 Тренер
Владимир Васильевич Чумаков 08.12.1932 Врач
Мансур Иномжонович Толибжонов 04.04.1944 Администратор
Михаил Иванович Ан 19.11.1952 Полузащитник
Владимир Иванович Фёдоров 05.01.1956 Нападающий
Олим Масолиевич Аширов 25.01.1955 Защитник
Равиль Рустамович Агишев 14.03.1959 Защитник
Константин Александрович Баканов 25.05.1954 Полузащитник
Юрий Тимофеевич Загуменных 07.06.1947 Защитник
Александр Иванович Корчёнов 04.05.1949 Полузащитник
Николай Борисович Куликов 25.04.1953 Защитник
Владимир Васильевич Макаров 09.03.1947 Полузащитник
Сергей Константинович Покатилов 20.12.1950 Вратарь
Виктор Николаевич Чуркин 25.01.1952 Нападающий
Сирожиддин Ахмадович Бозоров 10.08.1961 Нападающий
Шухрат Мусинович Эшбутаев 08.02.1959 Нападающий
Владимир Валиевич Собиров 14.01.1958 Нападающий
По информации республиканского портала Sports.tj, на Боткинском кладбище в Ташкенте состоялось мероприятие, посвященное памяти погибших в 1979 году членов футбольной команды «Пахтакор». В нем приняли участие представители футбольного сообщества, ветераны, а также руководство, тренерский штаб и болельщики «Пахтакора».
11 августа 1979 года в небе над Днепродзержинском столкнулись два пассажирских самолета, в одном из которых в полном составе летел ташкентский «Пахтакор». Семнадцать спортсменов навсегда остались в сердцах миллионов соотечественников — будь то в столице, городах или кишлаках.
Вместе с 17 членами клуба в той авиакатастрофе погибли 172 пассажира. «ССФ» нашел человека, который лично расследовал причины столкновения самолетов и выступал в единственном числе экспертом на суде. Валентин Иванович Дудин в ту пору был штурманом-инспектором Центральной инспекции безопасности полетов авиации Вооруженных Сил СССР.
– Валентин Иванович, у них был шанс спастись?
– Был. И не один. В среде опасных профессий очень существенную роль играет фактор случайностей. Как позитивных, так и отрицательных. А тут этих случайностей набралось аж четыре. И все сыграли против.
– Давайте по порядку.
– Первая. Если бы в тот день начальник смены диспетчеров Харьковского районного центра управления полетами поручил контролировать сектор, в котором случилось столкновение, не этому гонористому юноше (Николаю Жуковскому. – Прим. ред.), а гораздо более опытному диспетчеру (Владимиру Сумскому. – Прим. ред.). Но он попросил Сумского за молодым просто присматривать.
– Извините, а в чем гонор Жуковского выражался?
– В том, что он пилотам того самолета, где летел «Пахтакор» после входа в его зону, сразу начал нотации читать. Пилоты попросили его поднять их борт на более высокий эшелон, что позволило бы им сэкономить горючее (с подъемом высоты на каждые 1000 метров расход топлива уменьшается на 6-7 процентов), а этот пацан давай их отчитывать, что неприемлемо в радиообмене: мол, что вы тут просите, у меня и покруче борта есть…
И тем не менее он дважды поднимал их: сначала на высоту 7200 метров, а потом на 8400. Он знал, что на этой высоте идет самолет с севера – из Челябинска в Кишинев. Знал, да забыл…
Вторая случайность, которая тоже играла против – 10-балльная облачность. Максимальная то есть. Если бы в облаках были хоть небольшие окна – у них был бы шанс увидеть друг друга и разойтись визуально.
Третья. Столкновение можно было предотвратить, если хотя бы один экипаж использовал, путь и небольшие, возможности бортового радиолокатора обзора Земли и облаков. У него есть приставка запроса самолета, который находится в передней сфере. Встречный самолет там на экране высвечивается небольшой «блямбой». Но увы…
В те времена техника не была такой удобной, как сейчас, и штурману приходилось напряженно смотреть в экран с немалым облучением. А это больше 15-20 минут мало кто выдерживал – глаза очень уставали. Да и психология у гражданских пилотов нередко была такая – нас же ведут с Земли, что напрягаться… Вот и привыкли к тому, что пользоваться такой приставкой необязательно.
– А на каком расстоянии самолеты должны были бы увидеть друг друга, чтоб успеть отвернуть?
– Километра хватило бы.
– А минимальная высота друг над другом?
– Не менее двадцати метров. Иначе килем могут зацепить…
– Четвертая случайность, наверное, то, что именно в этот день Леонид Ильич Брежнев полетел в отпуск и именно через этот воздушный сектор? Из-за этого, говорят, закрыли воздушное пространство, и в секторе скопилось огромное количество самолетов…
– Это придумали недобросовестные журналисты. Брежнев действительно пролетал на юг через эту территорию, но двумя днями раньше. А Черненко летал к нему с докладом за сутки до этой авиакатастрофы. Обстановка в небе в тот час над Днепродзержинском была средней загруженности, можно сказать, рабочая.
Четвертая случайность в другом. За минуту с небольшим до столкновения Сумской понял, что происходит непоправимое, выхватил у Жуковского микрофон и сразу дал команду какому-то самолету, находившемуся в районе схождения бортов, освободить свой эшелон, а потом скомандовал одному из сближающихся бортов уйти с 8400 метров и занять освободившуюся высоту. Получив ответ: «Понял!», он бросил микрофон и сказал молодому: «Ты видел, что могло сейчас произойти?».
Самое страшное, что «Понял!» произнес не тот, кому давалась команда, а совсем другой, какой-то четвертый борт. По правилам кнопку рации для переговоров нужно нажимать только тогда, когда в эфире будет чистое акустическое пространство, но у Сумского не было времени, он вклинился в чей-то разговор, и ответ «Понял!» адресовался не ему. Как на грех у того четвертого борта три последние цифры позывного совпадали с тремя цифрами одной из разбившихся «тушек».
Через несколько секунд тихоходный АН-2, пролетавший в том районе, доложил: «Харьков-контроль, здесь что-то падает сверху…».
– Как проходил суд?
– Он состоялся через полгода в Харькове и шел в течение трех дней. Судьей был очень опытный юрист, кстати, летчик-фронтовик. Сумской вел себя на суде достойно, а вот Жуковский нервничал. Ему достался зубастый адвокат, и тот велел ему все валить на Сумского…
В зале народу было под сотню. Родственники погибших были, конечно, настроены довольно враждебно, но все это враки, что один из них был обнаружен в зале суда с топором – якобы пришел мстить за погибших. Знаю, что первый секретарь ЦК Узбекистана пару раз звонил нам – в комиссию по расследованию, но никакого давления не было.
И Сумского, и Жуковского приговорили к 10 годам общего режима. После приговора судья пригласил весь состав суда в специальную комнату – по рюмочке выпить. Я ему там говорил, что считаю несправедливым, что обоих наказали одинаково, но он лишь усмехнулся: ты, мол, нашей специфики не знаешь…
