Олег Ширинбеков: Рашид Рахимов всегда любил покомандовать и поговорить тоже

Олег Ширинбеков начинал он свою клубную карьеру в душанбинском «Памире» под руководством тогда ещё только начинающего тренера Юрия Сёмина.

ДУШАНБЕ, сентябрь — SPORTS.tj. В этом интервью – как Олег Ширинбеков смог за короткое время пробиться из небольшого таджикского города Шахринав в столицу страны, и почему в итоге не оказался в «Спартаке» Константина Бескова и киевском «Динамо» Валерия Лобановского.

Олег Ширинбеков прошёл жернова союзной первой лиги с душанбинским «Памиром», потом выступал в высшей лиге за московское «Торпедо», в которое попал в 1987 году, а после был венгерский «Вашаш», где Ширинбеков стал лучшим легионером за всю историю клуба и где его называли «королём».

Из наград в его активе бронза чемпионата СССР 1988 года и попадание в список 33 лучших футболистов сезона, но его игру помнят очень многие любители футбола. Сейчас Ширинбеков тренирует воспитанников академии московского «Торпедо».

— Олег, перед интервью Юрий Сёмин рассказал, чем вы так ему понравились, что он вас взял в душанбинский «Памир», который начал тренировать ещё будучи достаточно молодым человеком. Он ответил, что вы были по футбольному прекрасно сложены, помимо всех остальных данных: высокий, статный, крепкий. И ещё можно добавить — у вас была кинематографическая внешность: тёмная шевелюра, шикарные усы. В кино не предлагали Д’Артаньяна играть вместо Михаила Боярского?

— Да, за мушкетёра бы сошёл, но сниматься никто не звал (смеётся). А что касается Юрия Павловича, то он дал мне путёвку в жизнь. Если бы не он, то неизвестно, как бы у меня всё сложилось. Наверное, где-то и играл бы, но получилось бы из меня то, что в итоге получилось, это далеко не факт.

— Вы уроженец Таджикистана, но у вашего не менее известного земляка Рахимова имя Рашид, у Мухаммадиева – Мухсин, а почему вас, Ширинбекова, назвали Олегом?

— У меня родители по убеждениям были советскими людьми, воспитанными на русской культуре. У меня ещё есть две сестры с русскими именами: Надежда и Татьяна, и только одна с таджикским именем — Лола.

Оба моих родителя – учителя: мама по национальности армянка, которая родилась в Грузии в маленьком селе Модегам, воспитывалась в детдоме, потом приехала по окончании педучилища по распределению в Таджикистан и работала в школе-интернате, она вела начальные классы, отец — памирский таджик, тоже из детдома, преподаватель физкультуры. Папа и мама живы, им обоим по 91 году, и они 40 лет отдали воспитанию детей. А имя мне дала сестра Надежда, которая на четыре года меня старше.

— Если верить справочникам, вы родились в небольшом городке Шахринав. Когда я разговаривал с Эдгаром Гессом, меня удивило то, что он тоже, как и вы из маленького городка, но только из Табошара, в котором и команда была республиканского значения, и стадион приличный. У вас то же самое?

— Нет, у нас поле было небольшое, нестандартных размеров, да ещё с покатом. Но на этом поле тоже выросли четыре игрока душанбинского «Памира». Самый первый — Сысенко Вова, мой сосед, мы жили с ним в одном дворе, в одном доме барачного типа: вода и туалет на улице, печку топили сами.

А Игоря Омельченко, моего одноклассника, у которого отец был военный, из военного городка каждый день привозили к нам в школу. И ещё в нашем городе начинал Забиров Рустам, он на три года был моложе меня.

— У вас папа с мамой учителя, а в семье было четверо детей. Денег хватало, ведь учительские зарплаты не сильно большие были в СССР?

— Хватало. Родители оба работали. На нас, конечно, сверху золотые дожди не лились, но средний уровень достатка у нас был. Не жаловались на жизнь.

— А откуда у вас такая основательная школа футболиста, если хотите – база? Из воздуха же четыре игрока «Памира» просто так ведь не возьмутся…

— Во-первых, мы все к спорту были с детства приучены, отец — преподаватель физкультуры. У нас был большой спортивный зал. Зимой играли во все игры: в баскетбол, в волейбол, в бадминтон, бегали, прыгали…

У нас в Шахринав была ДЮСШ Гиссарского района. Папа мой играл в футбол на любительском уровне и был, можно сказать, моим первым тренером в этой школе.

А когда позже к нам пришёл бывший игрок дубля «Памира» Рудаев Владимир Петрович, он уже нам и удары ставил, и технике обучал. Его, к сожалению, уже нет с нами, но именно он многое сделал для моего становления. Да и вся моя жизнь тогда была на стадионе: пришёл из школы, пообедал и уже в три часа тренировка.

— Вы начинали нападающим, а потом вас уже переквалифицировали в игрока с ярко выраженными оборонительными функциями. И судя потому, как вы играли и центрального защитника, и опорника, эта переквалификация для вас прошла успешно. Трудно вам это далось?

— Почему прошло успешно? Потому что учителя были хорошие. Я уже в «Орзу» начал играть переднего центрального защитника, а там у нас взрослый парень был, он последнего играл, тоже, как и я из Института физкультуры. Он руководил мною, постоянно всё подсказывал, обучение буквально сразу происходило. А потом, когда меня взяли в дубль «Памира», то там мой сосед Вова Сысенко заднего играл, а я перед ним. И уже он мне говорил, где чуть оттянуться, куда сместиться, кого накрыть.

Помогал читать игру — мы же с ним в детстве практически с одной тарелки ели. Вспомните Хидиятуллина, как он играл: два шага вправо, два шага влево и везде он успевал всех страховать. Тут всё от головы зависит. Мы в «Торпедо» играли по схеме «3-5-2». Когда наша атака идёт, то крайние полузащитники вперёд бегут, а когда соперник нас давит, то они опускаются, а я всех страхую.

— В «Памире» сразу заиграли?

— Нет, конечно. Я в одном из первых матчей с кишинёвским «Нистру» сразу же привёз: играл последнего защитника и завалил мяч в свои ворота. Меня тогда заменили, а потом через какое-то время в Хабаровске хорошо помню отыграл два тайма за дубль, после чего Сёмин подходит и говорит: «Готовься, будешь играть», и поставил меня в основе опорником.

Я тогда справился, отыграл нормально, но мы проиграли тот матч 0:1. Я последние пятнадцать минут ничего не видел: всё, как в тумане было, нагрузка приличная была. Но Палычу всё понравилось, и я уже после этого матча два с половиной года постоянно играл в основе.

А что касается учителей, то не могу не вспомнить про Геннадия Ивановича Черевченко, отца Игоря Черевченко. Это человек-легенда, столько нам в головы вложил, столько для нас молодых сделал. Я горжусь тем, что мне посчастливилось выходить с ним вместе на поле.

— Как в «Торпедо» оказались? Удача? Я посмотрел историю вашего перехода, и мне бросилось в глаза, что 16 ноября 1986 года у вас была последняя игра за «Памир», а 3 февраля 1987 года уже вы выходите в основном составе автозаводцев в еврокубках в матче с «Бордо» …

— Юрий Павлович тому виной: он вернулся в Москву из «Памира», принял «Локомотив», который играл в Первой лиге. Он хорошо знал всех тренеров и рассказал всей Москве: и Иванову, и Бескову, чтобы они обратили внимание на «Памир», что там есть хорошие перспективные игроки, готовые для «вышки».

А потом через какое-то время мы играли с московским «Торпедо» «товарняк» уже при Шарифе Назарове, который стал у нас тренером после Сёмина и проиграли 0:1, но бились на равных. Против нас тогда ещё Юрка Суслопаров играл. Ну и на меня, я так думаю, посмотрели внимательней и предложили перейти.

— Шариф Назаров тоже сыграл определённую роль в этом переходе?

— Да, но больше он всё же хотел, чтобы я остался.

— Вы за всю карьеру получили всего одну красную карточку, играя при этом часто персонально против своего игрока. У меня даже не вопрос о том, как вам это удалось, а наоборот, как вы эту единственную карточку получили в ответном матче на выезде с испанской «Севильей»? «Торпедо» тогда почти 30 минут играло в меньшинстве и выстояло.

— Причиной стали два подката. Испанцы жёстко играли, и мы тоже. Нервы не выдержали? Нет. Ничего особенного не было: обыкновенный подкат. Но судья взял и показал вторую.

У нас уже в Первой игре Юру Тишкова за две жёлтые удалили. Это такое судейство было. Просто так раньше в еврокубках никого не обыграешь: нужно было быть в конкретном матче наголову выше. По крайней мере по желанию и по самоотдаче.

— С женой где познакомились? Она москвичка?

— Наташа у меня из Сочи. Мы приехали отдыхать в гостиницу «Дагомыс» в 1987-ом. Хорошая гостиница, югославы её строили. А в 1988-м мы уже поехали к ней туда свататься: я, Гречнев и Агашков с жёнами. Мать её испугалась, убежала, спряталась где-то.

— А у сына вашего, Олега Олеговича, как судьба сложилась?

— Пробовал cебя в футболе, данные у него были лучше, чем у меня, он выше и здоровее, чем я, но не получилось… Не смог переломить себя. В футболе нужно пахать, нужно пробиваться. Зачем бороться за что-то, что-то зарабатывать, когда у тебя всё есть. Сейчас в Сочи в гостинице «Дагомыс» работает в сфере обслуживания.

— У вас в карьере были три знаковых больших тренера: Юрий Павлович Сёмин, Валентин Козьмич Иванов и Валерий Васильевич Лобановский. Не буду их по ранжиру ставить, но мне бы хотелось, чтобы вы их сравнили как психологов, чем у них отличался подход к игрокам, разница в тренировках, да и вообще, как вам с ними работалось?

— Лобановский — это глыба, непререкаемый авторитет. Иванов — тоже. А Семин посмотрите куда пошёл: чемпионства выиграл, кубки. Мне как-то трудно их сравнивать.

Все они разные, у каждого свой подход и к игрокам, и к тренировкам. И что ещё их различает — это требования, и то, как ты выполняешь то, что они от тебя хотят. К каким-то определённым игровым моментам у каждого своё видение, свой взгляд.

— Валерий Лобановский звал вас к себе в Киев. Значит вы подходили под его стиль: силовой, основанный на хорошей физике. Под «бесковский», изощрённый техничный стиль, вы, получается не подходили, так?

— Почему же! Меня и в «Спартак» тоже хотели взять. Они меня просто не увидели (смеётся). Даже приезжал просматривать помощник Старостина. Мне об этом говорили…

 Я на армейской службе приличный вес набрал, наверное, 85 килограммов. Ещё все смеялись: «Посмотрите, какой у нас медведь бегает!». И у меня была первая игра после армии за «Памир» с «Пахтакором». А к этой игре я сбросил его до 75-ти кг, и на неё приехал от Бескова человек, селекционер, если так можно сказать. Когда он вернулся в Москву, то его Константин Иванович спрашивает: «Ну, как?». А он ему: «Да сыроват ещё».

Проходит время, я перехожу в московское «Торпедо», мы играем со «Спартаком», и я им забиваю. Бесков завёт селекционера к себе, показывает на меня и говорит: «Это он сыроват?». Но я бы в «Спартак» не пошёл. У меня отец за «Торпедо» болел, и я болельщиком «Торпедо» был с самого детства.

— У вас четыре игры за сборную СССР. Один раз вас Юрий Сёмин вызвал на игру с Болгарией. Это была в большей степени экспериментальная сборная. Вы там капитаном были. Против вас тогда Христо Стоичков играл, даже гол забил. Вы 2:2 сыграли в Софии. Каким вы его нашли?  Уже тогда было видно, что это будущая звезда?

— Я капитаном был? Уже и не помню этого. А то, что Стоичков тогда против нас играл и забивал, тоже как-то из памяти вылетело. А вот кто за нас играл, хорошо помню. Там у нас ребята из «Днепра» играли: Шахов, Багмут, Мишка Русяев из московского «Локомотива» был, наши торпедовцы Полукаров, Коля Савичев…

— А ещё на вашем счету было три официальных матча: два с Кувейтом и один с Сирией, которые вы провели под руководством Валерия Лобановского. Вы так и не ответили: почувствовали, что подходите под его стиль?

— Проблем никаких не было. Он меня звал после этих матчей к себе в «Динамо». Там в Киеве смена поколений была, Андрюха Баль уходил. И он мне говорил: «Как опорник ты мне не нужен, а вот последнего защитника ты бы у меня сыграл». И я сначала согласился, ездил в Киев, но в итоге так и не перешёл к нему. А Цвейба в отличии от меня поехал и играл на этой позиции.

— А потом вы играли уже за сборную Таджикистана. В гостях проиграли крупно корейцам 1:4, что там произошло?

— С этим матчем цирк произошёл. Народу на полный состав не хватало, и у нас даже администратор Володя Домладжанов вышел на поле, которому 47 лет было. А в воротах Валерку Сарычева поставили, он в это время там в Корее был. Отказаться не могли, иначе бы для футбола Таджикистана санкции бы последовали. Так что пришлось играть.

— Олег, у вас в послужном списке каких только должностей нет: и тренер, и помощник тренера, и даже селекционер. Почему не получилось добиться в карьере того, чего добился тот же Рашид Рахимов, став хорошим, твёрдым тренером премьер-лиги. Вы же могли быть в «Торпедо» преемником Валентина Козьмича Иванова. На мой взгляд, потенциал-то вы свой, как тренера не реализовали, или я ошибаюсь?

— Можно сказать, что не реализовал. По сути, мы и были с Полукаровым преемниками, но всё как-то складывалось не в нашу пользу. Я хотел стать главным тренером, закончил ВШТ. Мы же с Сашкой вернулись в «Торпедо» уже в солидном возрасте. Тогда это было «Торпедо-ЗИЛ», помогали его вытянуть из низов турнирной таблицы наверх.

— У вас же ещё в тренерском послужном списке были «Сатурн», «Истиклол», «Бухара» …

— Да, помогал в Раменском Виталию Шевченко вместе с Лёхой Ильиным. А когда Шевченко ушёл, то стал помощником Олега Романцева. А потом Мухсин Мухаммадиев позвал к себе в помощники в сборную Таджикистана, а параллельно «Истиклол» возглавлял, с ним мы заняли второе место в первенстве и кубок Таджикистана выиграли. Никогда не люблю говорить, что я выиграл.

Обычно команда выигрывает, коллектив, а я просто руковожу. А в «Бухару» я пошёл снова за Мухаммадиевым. Тогда вытаскивали с ним команду от вылета, которая над пропастью висела, все её туда гнали, и мы вытащили. Это тоже нужно в тренерской профессии кому-то делать. Ну а про Рашида скажу, что он всегда любил покомандовать и поговорить тоже (смеётся). Но он всё-таки языки знает, в Австрии играл и жил там много, в Испании тоже. Там посмотрел, здесь посмотрел, опыта поднабрался. У него получается работать, и остаётся пожелать ему удачи.

— А ещё хочется спросить про ваши знаменитые удары по воротам и голы с дальней дистанции. Можно ли всё это натренировать или это даётся свыше?

— В Душанбе я почти не бил из-за штрафной. Это всё по ходу пошло. Когда я забил свой первый такой гол, то появилась какая-то уверенность, и я начал эти удары отрабатывать.

Я ведь по стоячему мячу никогда не бил. Я оставался после тренировки и пробивал ударов по 20-30, отходя постоянно всё дальше и дальше от штрафной. А когда бил издалека в игре, то тут и фарт присутствовал. Мяч часто удачно сваливался с подъема на внешнюю сторону бутсы и летел уже по такой траектории, что вратарь не мог ничего поделать. Мяч как бы нырял за его спиной.

— Против каких футболистов в союзном чемпионате было труднее всего играть, кого вы можете оценить, как сильных, хороших, умных игроков?

— Заваров выделялся прилично, Блохин тогда заканчивал, но всё равно был не подарок, не знаешь куда он развернётся, куда дёрнется с мячом. Ну и Федька Черенков однозначно.

У нас ведь персоналка была. И было видно на поле, как две десятки рядом бегут, Федя и я. Мне всегда нравились футболисты, против которых не знаешь, как играть.

А.Косяков, «В мире спорта»